Турсун-заде Мирзо родился 2 мая 1911 года в кишлаке Каратаг Гиссарского района в семье плотника.
Учебу начал в старой школе. В 1925 году поступил в советскую школу. Учился в Душанбинском интернате и педагогическом техникуме.
В 1930 году окончил Таджикский институт просвещения в Ташкенте. Работал заведующим общим «идолом и ответственным секретарем газеты «Комсомоли Тоджикистон», а затем руководителем литературной части Ленинабадского музыкальнодраматического театра им. А. С. Пушкина.
В 1935 году перешел на работу в Союз писателей Таджикистана, был заведующим организационно-массовым отделом и руководителем секции драматургии. В 1939 году избран председателем Правления Союза писателей.
В 1942 году возглавлял Главлит, а в 1943-республиканское управление искусств.
С 1946 года до последних дней своей жизни являлся председателем Правления Союза писателей
Таджикистана; с 1959 года — секретарем Правления Союза писателей СССР.
В 1951 году избран действительным членом Академии наук Таджикской ССР.
Член КПСС с 1941 года.
Начало литературной деятельности Мирзо Турсун-заде относится к 1929 году, когда он, пробуя свои силы как прозаик, выступает на страницах печати с рассказами и очерками, вышедшими отдельным сборником «Знамя победы» в 1932 году.
Основные темы рассказов, очерков и ранних стихов М. Турсун-заде связаны с событиями первых дней революции, гражданской войны, с классовой борьбой, боевыми и трудовыми подвигами комсомола, раскрепощением женщин, успехами социалистического строительства.
В 1935 году в журнале «Барои адабиёти социалисти» («За социалистическую литературу») напечатана поэма «Моему творцу», в которой ярко отражен созидательный труд советских людей.
Теме творческого созидания, преобразованию жизни посвящены поэмы «Солнце страны» (1936), «Осень и весна» (1937). Путем противопоставления прошлого и настоящего поэт подчеркивает преимущества советского строя и великие дела освобожденного народа.
В 1939 году вышел из печати сборник М. Турсун-заде «Стихи», в который вошли произведения о Родине, партии, братстве советских людей («Песнь молодости», «Золотая страна», «Магнит»), посвященные международным событиям («Берегись огня», «Мужественный народ», «Дочери Астурии» и др.).
Обращаясь к прошлому и настоящему таджикского народа, поэт воспевает возрождение его богатейшей духовной культуры, грандиозные шаги социалистического строительства в республике («Гиссарская долина», «Таджикским горам», «Цветение», «Канал пришел», «В. И. Ленину» и др.).
В годы Великой Отечественной войны голос поэта обретает мужественную суровость. Центральной в его творчестве становится тема советского патриотизма и дружбы народов нашей страны. Таковы стихи: «До свидания, дорогая мама», «Памяти капитана», «Сестры» (1941), «Источник мужества», «Никогда», «На войну» (1944), поэмы «Сын Родины» (1942), «Невеста из Москвы» (1945). В 1947 году издается сборник избранных произведений Мирзо Турсун-заде «Подарок юности». Стихи «Слава!», «Депутат», «От Бадахшана до Кремля», «На заре», «Ночь секретаря райкома» к другие поэт посвящает героическому труду таджикского народа в послевоенные годы.
Осмысление исторического опыта победы советского народа в Великой Отечественной войне открыло новые грани таланта М. Турсун-заде, расширило интернациональное звучание его поэзии. Все сильнее и выразительнее раскрывает он в своих стихах нерасторжимое единство советских народов, роль великого русского народа в исторических судьбах таджикского народа. Наиболее значительными стихотворениями, посвященными этой, теме, являются «Орел», «Язык мира и братства». Творческое освоение лучших традиций таджикской классической и народной поэзии, изучение опыта выдающихся мастеров братских литератур,, особенно русских классиков, явились важнейшими факторами художественного развития поэта, совершенствования его мастерства и поэтической культуры.
Ощущение пульса времени, подлинная лиричность, художественная выразительность свойственны всему творчеству М. Турсун-заде. Наиболее ярко они проявились в цикле «Индийская баллада» (1947—1948), созданном под впечатлением поездки в Индию. Это произведение, принесшее поэту широкую известность не только среди многоязычной читательской аудитории Советского Союза, но и во многих странах Запада и Востока, справедливо считается одним из крупных достижений послевоенной советской поэзии.
За первую часть цикла, состоящую из стихов «Индийская баллада», «Ганг», «Гость с Запада». «Тара Чандра», «Висячий сад», «В человеческой памяти» в 1948 году М. Турсун-заде была присуждена Государственная премия СССР.
К «Индийской балладе» тематически примыкает другой цикл стихотворений — «Я с Востока
свободного» (1950), родившийся после поездки в Пакистан.
В 1951 году вышла поэма «Поток приветствий», посвященная борьбе за мир во всем мире.
Цикл стихов «На земле таджикской» (1952) ярко отражает трудовые подвиги советского народа в годы послевоенных пятилеток. Особое место в этом цикле занимает стихотворение «Время и коммунист», в котором создан обобщенный образ члена ленинской партии, всю жизнь отдающего служению обществу.
Поэма «Хасан-арбакеш» (1954) представляет своеобразное поэтическое исследование процесса становления нового характера советского человека, постепенного изменения мировоззрения простого таджикского труженика в ходе строительства социалистической жизни.
В поэтическом цикле «Голос Азии» (1957) нашли отражение важнейшие международные события на новом этапе национально-освободительного движения — повсеместное пробуждение угнетенных народов, распад системы колониализма, вступление народов Азии и Африки на путь независимого национального развития.
В поэме «Вечный свет» (1958), относящейся к жанру философской лирики, впервые создан впечатляющий образ, основоположника таджикской советской литературы Садриддина Айни.
За поэмы «Хасан-арбакеш», «Вечный свет» и цикл стихотворений «Голос Азии» в 1960 году М. Турсун-заде удостоен звания лауреата Ленинской премии.
Высокое понимание гражданского долга советского поэта раскрывается в лирической поэме «Дорогая моя» (1960). За это произведение, одно из лучших в творчестве М. Турсун-заде, в 1963 году ему было присвоено звание лауреата Государственной премии Таджикской ССР им. Рудаки.
В 1964 году М. Турсун-заде совместно с Б. Рахим-заде пишет поэму «Путь солнечного луча», посвященную дружбе таджикского и русского народов.
К столетию со дня рождения В. И. Ленина опубликована поэма «От Ганга до Кремля» (1970).
На фоне поэтического рассказа о жизни и быте индийского народа, его стремлении к свободе и независимости, о положении нашей страны, в частности Средней Азии, в первые годы революции М Турсун-заде создает образ великого вождя ми пролетариата, показывает международное течение победы Октябрьской революции и ленинской национальной политики Советской власти. Это историко-философское произведение, ставшее новым вкладом в советскую Лениниану, занимает особое место в истории развития жанра поэмы в таджикской советской литературе.
В 1971—1985 гг. издательство «Ирфон» выпустило «Собрание сочинений» М. Турсун-заде в четыpex томах, куда вошли самые значительные циклы и отдельные стихи, поэмы, драматургические произведения, литературно-критические и публицистические статьи.
Своей глубокой партийностью, острой публицистичностью и подлинной художественностью поэзия М. Турсун-заде приобрела широкую популярность.
Почти все произведения поэта переведены на русский язык, неоднократно издавались в республиканских и всесоюзных печатных органах, в литературных сборниках, а также отдельными книгами.. Начиная с 40-х годов в издательствах Душанбе и Москвы несколько раз изданы поэмы «Сын Родины», «Индийская баллада», «Поток приветвстий», «Хасан-арбакеш», «Голос Азии», «Дорогая моя», «От Ганга до Кремля», избранные стихотворения.
Поэтические произведения последних лет напечатаны в центральных газетах и журналах: От Ганга до Кремля» («Огонек»,1970, № 22), Моему стиху», «Свадебный караван», «Мой век», вспоминаются юные годы» («Литературная газета», 1972, 24 декабря), «Колосья одного снопа», Путеводная звезда» («Правда», 1974, 1 апреля, I декабря), «Столица», «Не будь в женщине огня» литературная газета», 1974, 27 марта, 27 ноябрь). «Хранителю сокровищ» («Литературная Россия», 1974, 11 октября), «Женщина» («Новый мир»,1974 11 октября ), «Мои глаза», «Хранительница огня»,
«Песня гор» («Литературная газета», 1975, 5 ноября), «Из поэтической тетради» (Правда, 1975, 7 ноября) и др.
В 1971 году издательство «Художественная литература» выпустило двухтомник избранных произведений М. Турсун-заде, а в 1973 году издательство «Советский писатель»— однотомник «Мой век», где напечатаны стихи разных лет и поэмы «Хасан-арбакеш», «Сын Родины», «Вечный свет», «От Ганга до Кремля». В новых переводах стихи вошли в однотомник «Вечный свет» (изд. «Художественная литература», М., 1981).
М. Турсун-заде создал ряд сценических произведений, занимающих видное место в истории таджикской драматургии. В их числе пьесы «Приговор» (1934), «Рохатхон» (1935), драма в стихах «Хисрав и Ширин» (1936, совместно с А. Дехоти), музыкальная драма «Восстание Восе» (1939, совместно с А. Дехоти), на основе которой создано либретто первой таджикской оперы (1941), а также либретто опер «Тахир и Зухра» (1944) и «Невеста» (1945).
Студией «Таджик фильм» по сценариям М. Турсун-заде и И. Филимоновой созданы художественные фильмы «Хасан-арбакеш» (1966) и «По велению сердца» (1968). В 1975 г. завершено производство художественного фильма «Восход над Гангом» на основе поэмы «От Ганга до Кремля».
М. Турсун-заде принадлежит большая заслуга в деле изучения таджикского фольклора. При его участии были изданы первые сборники устного народного творчества «Образцы таджикского фольклора» (1940, 1954, 1957).
М. Турсун-заде — автор ряда статей и литературно-критических исследований по вопросам таджикской классической и советской литературы, драматургии и театра. Среди них: «Задачи таджикской литературы» (1947), «За высокую идейность и художественное мастерство» (1949), «Мысли о гражданской лирике» (1951), «За высокую культуру поэзии» (1953), «Некоторые суждения о нашей драматургии» (1954), «Плодотворное влияние русской литературы на таджикскую литературу»
(1960), «Время и писатель» (1961), «Таджикская, литература в борьбе за идеалы коммунизма» (1966), «Писатель и зов жизни» (1973), а также статьи, посвященные Рудаки, Фирдоуси, Низами,, Хафизу, Пушкину, Айни, Тихонову, Янке Купале,. и другие.
Актуальностью, страстностью, принципиальностью и образностью отличаются публицистические выступления поэта по важнейшим проблемам современности, в которых он последовательно отстаивает дело мира и интернациональной солидарности.
Наиболее значительные статьи составили сборник «Планета человечества» (1981).
Большинство стихов и поэм М. Турсун-заде переведено на языки народов СССР,, а также на многие иностранные языки.
Перевел на таджикский язык ряд произведений русских писателей и писателей братских республик: Пушкина, Шевченко, Некрасова, Джамбула, Шота Руставели, Зульфии и др.
М. Турсун-заде был видным государственным и общественным деятелем, депутатом Верховного Совета СССР, членом ЦК Компартии Таджикистана, председателем Советского комитета солидарности стран Азии и Африки, членом Советского комитета защиты мира, членом Комитета по Ленинским и Государственным премиям СССР в области литературы, искусства и архитектуры! при Совете Министров СССР, председателем Таджикского республиканского комитета защиты мира, председателем Комитета по присуждению Государственных премии Таджикской ССР им. Рудаки, членом редколлегии библиотеки поэта издательства «Советский писатель» и 200-томной библиотеки мировой литературы, членом Главной редколлегии Таджикской Советской Энциклопедии.
И 1967 году за выдающиеся заслуги в развитии советской культуры, создание художественных произведении социалистического реализма, получивших всенародное признание и помогающих коммунистическому воспитанию трудящихся, а также за активную и плодотворную общественную деятельность Президиум Верховного Совета СССР присвоил М, Турсун-заде звание Героя Социалистического Труда.
Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», медалями и Почетными грамотами Президиума Верховного Совета Таджикской ССР, а также орденом Болгарской Народной Республики «Кирилла и Мефодия» II степени, медалью Насера (АРЕ).
Народный поэт Таджикистана (1961).
Лауреат Международной премии Неру (1967).
Лауреат премии Ленинского комсомола Таджикистана (1971).
В 1974 году удостоен высокой награды для активных борцов за мир — «Золотой медали Советского комитета защиты мира».
Член Союза писателей СССР с 1934 года.
Скончался 24 сентября 1977 года в городе Душанбе.

КАРАТАГ

Таджики чадолюбивы. Детей у них много, ими гордятся и, как могут, заботятся о них. У детей много игрушек. Как и повсюду, они изображают чаще всего вещи взрослых. Делают их мастера — столяры, гончары — для своих ребят и на заказ. Даже в самых бедных местах, где жили впроголодь, заказывали игрушки. Подражая взрослым. делали их и дети. Мальчики выстругивали инструменты. Девочки шили платья куклам и лепили посуду. Родители обжигали игрушки вместе со своими горшками. Чем взрослее становились дети, тем крупнее «вырастали» игрушки, постепенно приближаясь к настоящим вещам. Девочки, рано выходившие замуж, до рождения первого ребенка играли с куклой, отрабатывая науку обращения с детьми. Для этого у них имелось полное кукольное хозяйство. Мальчики «занимались» сельским хозяйством. Е. М. Пещерева рассказывала, что в одной длительной экспедиции она наблюдала, как мальчик устроил себе поле, провел арыки, пустил по ним воду, иооеял разные оемена. Они взошли вовремя. Он обрабатывал посевы, а когда пришло время, он собрал урожай. Теперь самодельных игрушек остается все меньше и меньше: школа заполнила время ребят. Досуг, особенно у старших, сократился. Дешевая и занимательная фаб ричная игрушка, солдатики, заводные машины, самолеты, ракеты, резиновые мячи, доконала самодельные куклы. И все-таки народная игрушка еще существует (в Ле-нинабаде их еще делает художник Мансуров): игрушеч ная посуда23, детские бубны, колыбели-качалки точные копии настоящих. В Ленинабаде я видел игрушки: действующие деревянные модели водяных .мельниц и водяных же крупорушек, которые лущат рис. Для самых маленьких на базарах полным-полно ярких вееров-флажков, интернациональных малиновых петушков-леденцов, свистков-птичек и паровозиков. Меня интересует особый род игрушек — глиняные звери. За ними я еду в Каратаг.
В Каратаг и обратно можно обернуться за день, он близко от Душанбе. Исторически вернее было бы сказать, что Душанбе близко от Каратага. Столицей княжества издавна был Гиссар, потом, когда княжество вошло в Бухарский эмират, в Гиссаре сидел наместник эмира, старший из беков Восточной Бухары — так называлась большая часть современного Таджикистана, кроме северных районов. В прохладном Каратаге была летняя резиденция бека, а лето здесь шесть месяцев. Тогда Душанбе был маленьким кишлаком, известным лишь тем, что базар там бывал по понедельникам («Душанбе» в переводе — понедельник). В небольшое селение Каратаг превратился после землетрясения 1907 года. Город был разрушен, но климат не изменился, сейчас там несколько домов отдыха. Райский уголок. Его оценили и люди и птицы. Из тополевой рощицы исходит такой гомон, что останавливаешься в радостном недоумении — где все эти певцы помещаются? Лесок набит ими, как гранат — зернами. У аквамариновой речки (чтобы удержать на месте ее берега, на сизые валуны накинули, железную сетку) находится гончарная артель «Новобод», выпускающая «художественные» блюда. Я же отправился сюда не за ними, а за игрушками старика усто Сайда Расулова, главного мастера артели. Во время оно мастеров здесь было много, снабжали они посудой и Каратаг и окрестности. Постепенно производство замирало, мастера разъехались или бросили гончарство. Известный усто Назар работает буфетчиком. Усто Сайд делает на блюдах с фотографий по припороху портреты поэта Турсун-заде, уроженца Каратага, и других великих людей или заполняет фон скучным орнаментом. В гипсовой формочке он отжимает знаменитого олененка Бемби.
Художественная ценность этих вещей сомнительна. Игрушки же у него хорошие. Самые лучшие делает его зять, но идут они под маркой старика. Их-то я и видел в Москве. Творения усто Сайда продают в салоне в Душанбе, они выставлены в республиканском музее. Игрушки, о которых идет речь. — глиняные фигурки фантастических животных с длинными шеями. Хвосты у них загнуты вперед, как у нападающего скорпиона, та-пироподобные* морды украшают рога — бывает один рог, бывают два, три, четыре. Иногда фигурки имеют две головы, спереди и сзади, как у айболитовского Тянитолкая, иногда четыре — букетом. Все звери — под седлом, в богатой сбруе с колокольчиками-звездочками. И все они называются: «лошадь», «верблюд» или «лев»25. Кто есть кто — узнать невозможно, разве только верблюда можно отгадать по кубикам тюков вместо седла. Вся фантазия мастеров ушла на животных. Фигурки людей менее интересны. Звери же однообразны, но не тождественны. Игрушки готовят от случая к случаю — партиями. В одной партии они все покрашены одинаково. Но между собой партии сильно разнятся. Все зависит от того, какие материалы имелись в тот момент под рукой мастера. На крыше дома усто Сайда л нашел поломанные его внуками игрушки. Они были покрыты ровной зеленой или коричневой поливой23. Но обычно окраска пестрая: огненно-рыжие и черные полосы, бирюзовые пятна поверх зубцов, фестонов, валиков, колечек. На некоторых игрушках бывают накалы, сквозные дыры, процарапан год изготовления. Однажды мастер привез в Душанбе игрушечных зверей, крашенных без глазури. По охристому фону шли бордовые полосы: экзотика. Но не прикасайтесь руками, берегите от воды — анилин охотно перейдет с игрушки на пальцы. Эта не слишком добросовестная работа заменила древний способ росписи разведенными на яйце природными красками по черепку, покрытому известью. Так расписывают фрески. Так красили греческие танагрокие статуэтки, и теперь их выкапывают из земли, в которой они пролежали две тысячи лет, с сохранившейся раскраской. Примерно так же красят свистульки в Ура-Тюбе, а в России вятские игрушки. Глиняные игрушки известны в Средней Азии еще в раскопках VI—VIII веков. Свистульки дарили ребятам к науруэу. и улицы наполнялись пронзительным свистом на много дней. Считалось, что свист призывает ветед, который принесет дождь, необходимый полям. Глиняные свистульки делали везде, где обжигали посуду, сейчас они уступили место фабричным игрушкам. Я знаком в Средней Азии с тремя местами, где их изготовляют еще и сегодня: Каратаг, Самарканд, .кишлак Уба под Бухарой. Интересно их сра1вкить. В кишлачке Уба живет Хамро Рахимова, мастерица глиняных игрушек. Там же лепит свистульки ее ученик и усто Фатилло, их сосед. Говорят, есть еще мастерицы. Раньше зимой все жители Уба лепили игрушки. Хамро училась у бабушки, тоже мастерицы игрушек. Сорок три года назад бабушка дала ей «фаттиху» (разрешение на самостоятельную работу). Интересно, что игрушки изготовляют и обжигают в печурках только женщины или старики, которым уже трудно делать посуду. Считалось делать игрушки — несерьезное занятие, не мужское. Игрушки усто Фаттило похожи на рахимовские, как листья одного дерева. Фигурки свистулек канонизированы: воадник, конь с птичкой (воробьем) на спине или между ушами (бывает, что целая пернатая стайка разместится на голове), лев, слон, собака, баран и корова,— различаются они только головами. Когда-то насчитывалось их до тридцати видов. Все они одинакового размера, только всадники бывают большие — 33 сантиметра. Покрашены они темперой — цветные пятнышки, рассыпанные по желтоватому фону, и отделка красной и зеленой полосой. Нижняя половина, включая свисток, где дети берутся за игрушку, не окрашена. Пестрая раскраска, сделав игрушку веселой, лишает ее цельности. Пропорции фигурок математически совершенны. Сочетания простых объемов и плоскостей — колонна шеи коня, полумесяц гривы и высокие конусы ушей — необычны. Скупость деталей создает суровую торжественность. Если бы я был архитектором в уз:бекюком городе, я б увеличил фигурки из Уба до нескольких метров и поставил их в городском парке, как когда-то в Китае ставили изваяния верблюдов, коней и слонов.