Таджики чадолюбивы. Детей у них много, ими гордятся и, как могут, заботятся о них. У детей много игрушек. Как и повсюду, они изображают чаще всего вещи взрослых. Делают их мастера — столяры, гончары — для своих ребят и на заказ. Даже в самых бедных местах, где жили впроголодь, заказывали игрушки. Подражая взрослым. делали их и дети. Мальчики выстругивали инструменты. Девочки шили платья куклам и лепили посуду. Родители обжигали игрушки вместе со своими горшками. Чем взрослее становились дети, тем крупнее «вырастали» игрушки, постепенно приближаясь к настоящим вещам. Девочки, рано выходившие замуж, до рождения первого ребенка играли с куклой, отрабатывая науку обращения с детьми. Для этого у них имелось полное кукольное хозяйство. Мальчики «занимались» сельским хозяйством. Е. М. Пещерева рассказывала, что в одной длительной экспедиции она наблюдала, как мальчик устроил себе поле, провел арыки, пустил по ним воду, иооеял разные оемена. Они взошли вовремя. Он обрабатывал посевы, а когда пришло время, он собрал урожай. Теперь самодельных игрушек остается все меньше и меньше: школа заполнила время ребят. Досуг, особенно у старших, сократился. Дешевая и занимательная фаб ричная игрушка, солдатики, заводные машины, самолеты, ракеты, резиновые мячи, доконала самодельные куклы. И все-таки народная игрушка еще существует (в Ле-нинабаде их еще делает художник Мансуров): игрушеч ная посуда23, детские бубны, колыбели-качалки точные копии настоящих. В Ленинабаде я видел игрушки: действующие деревянные модели водяных .мельниц и водяных же крупорушек, которые лущат рис. Для самых маленьких на базарах полным-полно ярких вееров-флажков, интернациональных малиновых петушков-леденцов, свистков-птичек и паровозиков. Меня интересует особый род игрушек — глиняные звери. За ними я еду в Каратаг.
В Каратаг и обратно можно обернуться за день, он близко от Душанбе. Исторически вернее было бы сказать, что Душанбе близко от Каратага. Столицей княжества издавна был Гиссар, потом, когда княжество вошло в Бухарский эмират, в Гиссаре сидел наместник эмира, старший из беков Восточной Бухары — так называлась большая часть современного Таджикистана, кроме северных районов. В прохладном Каратаге была летняя резиденция бека, а лето здесь шесть месяцев. Тогда Душанбе был маленьким кишлаком, известным лишь тем, что базар там бывал по понедельникам («Душанбе» в переводе — понедельник). В небольшое селение Каратаг превратился после землетрясения 1907 года. Город был разрушен, но климат не изменился, сейчас там несколько домов отдыха. Райский уголок. Его оценили и люди и птицы. Из тополевой рощицы исходит такой гомон, что останавливаешься в радостном недоумении — где все эти певцы помещаются? Лесок набит ими, как гранат — зернами. У аквамариновой речки (чтобы удержать на месте ее берега, на сизые валуны накинули, железную сетку) находится гончарная артель «Новобод», выпускающая «художественные» блюда. Я же отправился сюда не за ними, а за игрушками старика усто Сайда Расулова, главного мастера артели. Во время оно мастеров здесь было много, снабжали они посудой и Каратаг и окрестности. Постепенно производство замирало, мастера разъехались или бросили гончарство. Известный усто Назар работает буфетчиком. Усто Сайд делает на блюдах с фотографий по припороху портреты поэта Турсун-заде, уроженца Каратага, и других великих людей или заполняет фон скучным орнаментом. В гипсовой формочке он отжимает знаменитого олененка Бемби.
Художественная ценность этих вещей сомнительна. Игрушки же у него хорошие. Самые лучшие делает его зять, но идут они под маркой старика. Их-то я и видел в Москве. Творения усто Сайда продают в салоне в Душанбе, они выставлены в республиканском музее. Игрушки, о которых идет речь. — глиняные фигурки фантастических животных с длинными шеями. Хвосты у них загнуты вперед, как у нападающего скорпиона, та-пироподобные* морды украшают рога — бывает один рог, бывают два, три, четыре. Иногда фигурки имеют две головы, спереди и сзади, как у айболитовского Тянитолкая, иногда четыре — букетом. Все звери — под седлом, в богатой сбруе с колокольчиками-звездочками. И все они называются: «лошадь», «верблюд» или «лев»25. Кто есть кто — узнать невозможно, разве только верблюда можно отгадать по кубикам тюков вместо седла. Вся фантазия мастеров ушла на животных. Фигурки людей менее интересны. Звери же однообразны, но не тождественны. Игрушки готовят от случая к случаю — партиями. В одной партии они все покрашены одинаково. Но между собой партии сильно разнятся. Все зависит от того, какие материалы имелись в тот момент под рукой мастера. На крыше дома усто Сайда л нашел поломанные его внуками игрушки. Они были покрыты ровной зеленой или коричневой поливой23. Но обычно окраска пестрая: огненно-рыжие и черные полосы, бирюзовые пятна поверх зубцов, фестонов, валиков, колечек. На некоторых игрушках бывают накалы, сквозные дыры, процарапан год изготовления. Однажды мастер привез в Душанбе игрушечных зверей, крашенных без глазури. По охристому фону шли бордовые полосы: экзотика. Но не прикасайтесь руками, берегите от воды — анилин охотно перейдет с игрушки на пальцы. Эта не слишком добросовестная работа заменила древний способ росписи разведенными на яйце природными красками по черепку, покрытому известью. Так расписывают фрески. Так красили греческие танагрокие статуэтки, и теперь их выкапывают из земли, в которой они пролежали две тысячи лет, с сохранившейся раскраской. Примерно так же красят свистульки в Ура-Тюбе, а в России вятские игрушки. Глиняные игрушки известны в Средней Азии еще в раскопках VI—VIII веков. Свистульки дарили ребятам к науруэу. и улицы наполнялись пронзительным свистом на много дней. Считалось, что свист призывает ветед, который принесет дождь, необходимый полям. Глиняные свистульки делали везде, где обжигали посуду, сейчас они уступили место фабричным игрушкам. Я знаком в Средней Азии с тремя местами, где их изготовляют еще и сегодня: Каратаг, Самарканд, .кишлак Уба под Бухарой. Интересно их сра1вкить. В кишлачке Уба живет Хамро Рахимова, мастерица глиняных игрушек. Там же лепит свистульки ее ученик и усто Фатилло, их сосед. Говорят, есть еще мастерицы. Раньше зимой все жители Уба лепили игрушки. Хамро училась у бабушки, тоже мастерицы игрушек. Сорок три года назад бабушка дала ей «фаттиху» (разрешение на самостоятельную работу). Интересно, что игрушки изготовляют и обжигают в печурках только женщины или старики, которым уже трудно делать посуду. Считалось делать игрушки — несерьезное занятие, не мужское. Игрушки усто Фаттило похожи на рахимовские, как листья одного дерева. Фигурки свистулек канонизированы: воадник, конь с птичкой (воробьем) на спине или между ушами (бывает, что целая пернатая стайка разместится на голове), лев, слон, собака, баран и корова,— различаются они только головами. Когда-то насчитывалось их до тридцати видов. Все они одинакового размера, только всадники бывают большие — 33 сантиметра. Покрашены они темперой — цветные пятнышки, рассыпанные по желтоватому фону, и отделка красной и зеленой полосой. Нижняя половина, включая свисток, где дети берутся за игрушку, не окрашена. Пестрая раскраска, сделав игрушку веселой, лишает ее цельности. Пропорции фигурок математически совершенны. Сочетания простых объемов и плоскостей — колонна шеи коня, полумесяц гривы и высокие конусы ушей — необычны. Скупость деталей создает суровую торжественность. Если бы я был архитектором в уз:бекюком городе, я б увеличил фигурки из Уба до нескольких метров и поставил их в городском парке, как когда-то в Китае ставили изваяния верблюдов, коней и слонов.
