История происхождения его неизвестна. Согласно иранской мифологии, в этот день был похоронен герой Сиявуш, убитый туранцем Афрасиябом. Эта легенда упоминается в Авесте (Ард-Яшт 17:42, "Авеста" в русских переводах (1861-1996). СПб., "Летний сад", 1998., cтр. 370). Более подробно она описана в «Шах-намэ» Фирдоуси. «Из дошедших до нас источников явствует, что день похорон Сиявуша был назван "Новруз" и ежегодно отмечается как праздничный...» (Набиев А. «Новруз Байрамы». Баку, "Язычы", 1990. cтр. 3).
Известно, что этот праздник содержал анимистические элементы. В день Новруза древние индоарии поклонялись т.н. "фраваши" - духам усопших предков. Этот обычай позднее был заимствован зороастризмом, который стал официальной религией Ирана. Один из семи основных праздников зороастрийцев «совпадал с концом зимы и преддверием весны и переходил в праздник поминания душ предков (Новруз). Он приходился на ночь накануне весеннего равноденствия» (Дорошенко. Е. А. «Зороастрийцы в Иране». М., "Наука", 1982., cтр. 69].
Британская ученая М. Бойс отмечает, что помимо всего этого, в зороастризме этот праздник был посвящен непосредственно огню, который древние зороастристы считали жизненной силой и поклонялись ему. «Зороастр приурочил этот праздник к весеннему равноденствию, использовав по-видимому, древнее празднование наступления весны, которое посвятил Аша-Вахишта ("Лучшей праведности") и огню. Этот праздник возвещает наступление ахуровского времени года - лета - и отмечает ежегодное поражение Злого Духа. По зороастрийским обычаям, в полдень Нового дня приветствовали возвращение из-под земли полуденного духа Рапитвина, несущего тепло и свет. После этого духу Рапитвина ежедневно поклоняются в отведенное ему полуденное время, которая сейчас называется "Рапитва" и призывают в молитвах Аша-Вахишта в течение всего лета» (Бойс М. «Зороастрийцы. Верования и обычаи». М., "Наука", 1987, стр. 45).
Посвящение этого праздника огню в более поздней зороастрийской традиции, несомненно. В день Новруза еше с Ахеменидского и Сасанидского периодов в храмах совершались поклонения огню. Иранские правители того периода принимали в этот день подарки от покоренных народов (Бойс М. «Зороастрийцы. Верования и обычаи». М., "Наука", 1987, стр. 71). Огни разжигались повсюду, начиная с самого высокого места на крышах домов и кончая свечами на праздничных столах (Дорошенко. Е. А. Зороастрийцы в Иране. М., "Наука", 1982, стр. 72). В настоящее время эти обычаи частично сохранились. Так в некоторых районах Азербайджана "на всех холмах разжигаются костры" («Новруз. Шейляр. Халг ойун вя тамашалары». Баку, "Язычы", 1989, стр. 106). Люди становятся в круг вокруг огня и исполняют фольклорные песни («Новруз. Шейляр. Халг ойун вя тамашалары». Баку, "Язычы", 1989, стр. 106, 115). Свечи также являются атрибутами праздничных столов в день "Новруза" и предшествующих ему дней (приготовления к нему начинаются за несколько недель до праздника) («Новруз. Шейляр. Халг ойун вя тамашалары». Баку, "Язычы", 1989, стр. 115).
Аналогичные традиции сохранились в Иране и Средней Азии. Например, Негмати А. Н. пишет, что жители Самарканда и окрестных селений в высшей степени торжественно отмечают наступление последнего вторника накануне Нового Года по персидскому календарю (Новруз) («Мусяльман байрамлары». Бакы, "Азярбаджан", 1993, стр. 38). После захода Солнца народ разжигает костры, поют песни, играют на национальных инструментах. Под звуки бубна они организуют факельное шествие к окраине реки и там устраивают празднества. Они прыгают через разведенные ими костры и купаются в реке. Более зажиточные таджики в этот день организуют совместные трапезы для малоимущих сограждан. Прыгая через костры, они желают от природы обильного урожая, и ищут защиты от злых духов и джиннов. Прыгают через костер даже женщины, с грудными детьми надеясь, что таким образом они в течение года будут избавлены от напастей и несчастий.
Сохранились в настоящее время и другие атрибуты этого зороастрийского праздника. Например, зороастрийцы наполняли сосуды семенами пшеницы или ячменя, заливали их водой, а затем, когда они прорастали, относили их домой, и ставили в особое место (Дорошенко. Е. А. Зороастрийцы в Иране. М., "Наука", 1982, стр. 72). Точно также в настоящее время оставляют на прорастание семена злаков к празднику в Азербайджане, Иране и Средней Азии («Новруз. Шейляр. Халг ойун вя тамашалары». Баку, "Язычы", 1989, стр. 115). На праздничный стол зороастрийцы ставили яйца - символ зарождения жизни и специфические сладости [3, c. 72]. Они присутствуют на праздничных столах и в настоящее время («Новруз. Шейляр. Халг ойун вя тамашалары». Баку, "Язычы", 1989, стр. 115).
Как видно из приведенного выше краткого обзора сущности и истории происхождения праздника Новруз, он имеет доисламское происхождение и его философия, а также обрядность не имеют к исламской религии никакого отношения. Несомненно, что помимо иранских национальных компонентов в этот праздник были привнесены и языческие тюркские обряды. Дело в том, что в древнейшие времена тюрки (туранцы) и иранцы имели самые непосредственные культурные контакты, которые продолжаются до сегодняшнего дня. Сведения об этом содержатся и в Авесте (Ард-Яшт 17:38). Более того, исторические корни (языческое и зороастрийское прошлое) и натурфилософская сущность этого праздника находится в противоречии с Исламом, сущность которого заключается в строгом единобожии и отрицании преклонения перед природными силами.
Классическое исламское учение не имеет тенденций к компромиссам с языческим наследием прошлого. Причем эта бескомпромиссность проявляется как с языческими традициями самих арабов, так и в случае с неарабами. Таким образом, синкретизму в классическом Исламском учении места нет. Это утверждение подкрепляется многочисленными примерами из исламских первоисточников и истории, в том числе и по данному вопросу о совместимости языческих праздников и обычаев с Исламом. В самых авторитетных сборниках хадисов пророка Мухаммада недвусмысленно дается понять, что Исламское мировоззрение не приемлет праздников доисламской эпохи. Наиболее характерен в этой связи следующий хадис:
Передано Анасом, да будет доволен им Аллах: "Когда Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, приехал в Медину там народ справлял два праздника. Эти дни были днями веселья и радости. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, спросил: «А что это за дни (в чём их сущность)?» Ему ответили: «Во времена джахилии (язычества) мы развлекались в эти дни». Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, ответил: «Аллах вам заменил те два праздника на два более полезных праздника - это Курбан и Ураза». (Абу Давуд. «Салят» 245, (1134); Насаи, «Идайн» 1, (3, 179))
Обращает на себя внимание тот факт, что пророк даже не попытался приспособить те два языческих праздника под обрядность новой религии, которую он проповедовал. Он сразу же отменил их и заявил, что взамен мединцы будут справлять совсем другие по сущности праздники, которые, по словам пророка, принесут им больше пользы.
Еще одним примером бескомпромиссной борьбы пророка с пережитками языческих традиций является следующий хадис: Сабит ибн ад-Даххак рассказывал: «Однажды один человек дал обет зарезать жертвенного верблюда в Буане, и спросил об этом мнение пророка. Тот спросил: "Стоял ли на этом месте какой-нибудь языческий идол, которому поклонялись люди?" Ему ответили: "Нет". Пророк опять спросил: "А проходили ли там какие-нибудь празднества идолопоклонников?" Люди ответили: "Нет, не проходили". Тогда Мухаммад сказал: "Исполняй свой обет, т.к. не следует исполнять обет, данный в неповиновении Аллаху, а также в том, чем не владеет сын Адама"» (Абу Давуд, 13313).
Как следует из данного хадиса, пророк даже запрещал совершать исламские ритуалы и обряды жертвоприношения на местах аналогичных сборищ язычников прошлого, опасаясь того, что люди могут невольно вспомнить на этих местах о прошлых традициях и начать посвящать свои обряды лжебогам.
Из работ всех признанных ученых 4 ортодоксальных масхабов Ислама (Ханафи, Шафии, Малики, Ханбали), можно заключить, что Исламское мировоззрение вообще не признает никаких праздников помимо Идайна (2 праздника - Поста и Жертвоприношения) и не допускает проведения каких-либо альтернативных празднеств в религии помимо указанных 2-х.. В книгах по фикху все шариатские правила и законоположения приводятся только в пределах Идайна (Zuhayli. V. "Islam fikhi ansiklopedisi" c. 2. Istanbul, "Feza yayincilik" 1994, cтр. 452-479). В Коране же, согласно авторитетным мусульманским толкователям, в суре 22, аятах 28 и 29 упоминаются обряды праздника жертвоприношения (Ibn Kesir. "Hadislerle Kur'ani-Kerim tefsiri", c. 10. Istanbul, "Сagri yayinleri", 1990, cтр. 5445)
. Судя по следующему изречению пророка Мухаммада - "Аллах проклянет всякого, кто поддерживает тех, кто вводит в религию нововведение" (Муслим, Адахи 43, (1978); Насаи, Дахая 34, (7, 232)), - можно заключить, что с точки зрения исламского вероучения введение ритуалов и праздников неисламского происхождения в религию не допускаются, хотя такие попытки, на примере Новруза, в истории отмечались и отмечаются. Это явление имеет место в связи с тем, что некоторые люди пытаются приспособить привычные им национальные традиции своих народов под исламское вероучение, которое по своей сути наднациональное. Например, это отмечается в сборнике "Мусульманские праздники": "Персо-язычные народы отмечали Новруз с особой торжественностью, а затем этому празднику придали исламскую окраску" («Мусяльман байрамлары». Бакы, "Азярбаджан", 1993, cтр. 36
). В заключении необходимо отметить, что все попытки некоторых людей представить Новруз или другие неисламские праздники как мусульманские лишены какой-либо научной или исторической основы. Кроме того, согласно положениям Исламского вероучения, приведенные в данной статье, делать это категорически запрещатся. Подобные попытки оказывают негативное воздействие на саму идею универсальности Исламской религии, ее всеобщности, глобальности и представляют собой попытки представления этой мировой религии в узких рамках своих национальных и племенных воззрений.